Константин симонов горят города по пути этих полчищ

Горят города по пути этих полчищ. Разрушены села, потоптана рожь. И всюду, поспешно и жадно, по-волчьи, Творят эти люди разбой и грабёж. Но разве ж то люди? Никто не поверит При встрече с одетым в мундиры зверьём. Они и едят не как люди как звери, Глотают парную свинину сырьём. У них и повадки совсем не людские, Скажите, способен ли кто из людей Пытать старика на верёвке таская, Насиловать мать на глазах у детей? Закапывать жителей мирных живыми, За то что обличьем с тобой не одно. Нет Врёте Чужое присвоили имя Людьми вас никто не считает давно. Вы чтите войну, и на поприще этом Такими вас знаем, какие вы есть Пристреливать раненых, жечь лазареты, Да школы бомбить ваших воинов честь? Узнали мы вас за короткие сроки, И поняли, что вас на битву ведёт. Холодных, довольных, тупых и жестоких, Но смирных и жалких как время придёт. И ты, что стоишь без ремня предо мною, Ладонью себя ударяющий в грудь, Сующий мне карточку сына с женою, Ты думаешь я тебе верю? Ничуть Мне видятся женщин с ребятами лица, Когда вы стреляли на площади в них. Их кровь на оборванных наспех петлицах, На потных холодных ладонях твоих. Покуда ты с теми, кто небо и землю Хотят у нас взять, свободу и честь, Покуда ты с ними ты враг, И да здравствует кара и месть. Ты, серый от пепла сожжённых селений, Над жизнью навесивший тень своих крыл. Ты думал, что мы поползём на коленях? Не ужас, ярость ты в нас пробудил. Мы будем вас бить все сильней час от часа Штыком и снарядом, ножом и дубьём. Мы будем вас бить, глушить вас фугасом, Мы рот вам совётской землёю забьём И пускай до последнего часа расплаты, Дня торжества, недалекого дня, Мне не дожить как и многим ребятам, Которые были не хуже меня. Я долг свой всегда по-солдатски приемлю И если уж смерть выбирать нам друзья, То лучше чем смерть за родимую землю И выбрать нельзя...